В самом начале декабря я промерзла, ожидая автобус, и слегла с жесточайшей простудой. Мама набросилась на меня с упреками, мол, если бы не щеголяла в курточке, то не заболела бы. И лишь один верный друг Андрей проявил сострадание и заботу. Сначала меня это радовало, потом стало раздражать. Через неделю я уже изнывала от желания наорать на него. Кстати, недавно я сделала величайшую глупость: позволила поцеловать себя в губы.
Наверное, он решил, что я к нему тоже равнодушна. И я решила его отвадить:
— Не нужно ко мне каждый день таскаться! Чего ты ко мне прилип? По тебе половина одногруппниц сохнет, выбирай — не хочу.
— Да не нужен мне никто! — почему-то занервничал Андрей.
— Мне ты нравишься и судя по всему, я тебе тоже!
— Андрей, чаю с овсяным печеньем хочешь? — спросил отчим.
— О, да! Не откажусь! — одобрил Андрюха.
— Пускай спит, — раздался за спиной шепот отчима, а мы с тобой о жизни поговорим!
Все институтские парни считают, что мы с ним встречаемся и мне трудно свою личную жизнь устроить.
Когда я проснулась, мама сказала:
— Не такой уж он бесполезный человек, вон фен мне починил.
На следующий день Андрей почему-то не пришел и даже не позвонил. К вечеру следующего дня я стала беспокоиться. После долгих угрызений совести решила позвонить сама. Дома никто трубку не брал, решила позвонить старосте:
— В больнице он. — С черепно-мозговой травмой. И родители там дежурят! — Он вечером за женщину какую-то заступился, ее в переходе грабили. Они его чем-то по голове ударили… Он в реанимации…
— Ладно, не реви! Лучше запиши телефон больницы, — сказала староста Милка.
Сглотнув слезы, с трудом страшную фразу:
— С Андрюшкой беда… — Мы поняли, — заморгала мама.
— Может тебе водички, — робко предложил отчим. И вдруг заплакал. Глухо, тяжело.
Пять дней Андрей был на грани жизни и смерти. И победил! Как только его перевели в палату, я примчалась к нему в больницу.
— Значит, ты меня все-таки любишь? — слабо улыбнулся он.
— Я не представляю жизни без тебя! — призналась я тихо…
_80x60_0f7.jpeg)
_80x60_0f7.jpeg)
